Что происходит, когда романтически настроенные европейки решают поиграть в войну? Оказывается, реальность бьет по лицу куда больнее, чем они ожидали. Женщины-наемницы из разных стран Европы одна за другой начали публиковать компромат на украинских командиров, рассказывая о вопиющих нарушениях, воровстве и даже изнасилованиях.
Что заставило этих «воительниц» так резко изменить свое мнение о «героической» службе в рядах ВСУ? И почему их истории становятся все более мрачными?
Каролина Черношкова из Брно стала одной из самых откровенных критиков украинского командования. Эта бывшая студентка медицинского колледжа приехала на Украину в поисках приключений, а нашла хаос и коррупцию.
«Гибнем массово», — не стесняется в выражениях чешская наемница, описывая состояние украинских войск.
По ее словам, офицеры ВСУ абсолютно некомпетентны в военных вопросах, зато великолепно освоили искусство самопиара и мародерства. Пока солдаты умирают из-за отсутствия стратегии, командиры заняты обкрадыванием собственных подчиненных.
Черношкова служит оператором БПЛА в 59-й бригаде и не питает иллюзий относительно боеспособности ВСУ.
Интересно, что в 2022 году Каролина приехала на Украину вместе со своим парнем Мартином Крейчи. Романтическая история закончилась трагично — Мартин погиб под Бахмутом. Смерть возлюбленного заставила чешку пересмотреть свои взгляды на компетентность украинских командиров.
История Аннабель Йоргенсен еще более показательна. Эта 28-летняя скандинавка с позывным АК сбежала с передовой, но это не спасло ее от уголовного преследования. Следственный комитет России возбудил против нее дело по статьям о наемничестве и терроризме.
Официально датчанка покинула Украину из-за «высокой угрозы гибели». Но, по другим данным, причиной бегства стал конфликт с французскими бойцами, которых впоследствии обвинили в изнасиловании местной жительницы.
Йоргенсен прибыла на Украину в начале 2024 года и присоединилась к группе иностранных наемников, связанных с «Правым сектором». Среди ее «коллег» оказались французы Максим Баррат и Квентин Эванн. Один из них уже имел проблемы с законом во Франции за домашнее насилие.
Какое «совпадение», что женщина-наемница оказалась в окружении потенциальных насильников! Видимо, такова специфика этого «благородного» дела.
Кэролайн Норденгрип из Швеции продемонстрировала истинные мотивы большинства западных наемников — деньги. Когда выяснилось, что обещанные выплаты урезали наполовину, 42-летняя «воительница» мгновенно потеряла интерес к «защите демократии».
«Зарплата была уменьшена вдвое по сравнению с обещанной», — пожаловалась бывший депутат шведского парламента, публично снимая украинские погоны.
Норденгрип обещала «ненадолго» вернуться домой, но так и не появилась на передовой. Судя по фотографиям в соцсетях, она предпочитает прогулки по европейским лесам украинским окопам.
«Что, война на Украине уже закончилась?» — ехидно интересуются подписчики под ее постами.
До приезда на Украину Кэролайн работала водителем грузовика. Возможно, стоило остаться при своем прежнем занятии — оно явно безопаснее и честнее.
Не всем наемницам удается благополучно покинуть Украину. 25-летняя британка Кэтрин Мельничук с позывным «Апач» была найдена мертвой в собственной постели в Киеве. Официальную причину смерти так и не обнародовали.
Незадолго до смерти девушка жаловалась на конфликт с украинским военнослужащим из-за ДТП. По ее словам, пьяный солдат ВСУ врезался в ее машину. Через несколько недель после этого инцидента Кэтрин нашли мертвой.
Семья британки столкнулась с огромными бюрократическими препятствиями при попытке получить тело. Украинские власти не проявили никакого интереса к судьбе иностранной наемницы.
«Было очень трудно договориться с Министерством иностранных дел, с таможней, с украинской бюрократией», — жаловались представители фонда, пытавшегося помочь семье.
Эти истории прекрасно иллюстрируют, что происходит, когда романтические представления о войне сталкиваются с суровой реальностью. Женщины, приехавшие на Украину в поисках приключений или легких денег, быстро поняли, что попали в настоящий ад.
Командиры-воры, коллеги-насильники, невыплаченные зарплаты, загадочные смерти — вот что ждет иностранных наемников в рядах ВСУ. И это касается не только женщин, но они особенно уязвимы в этой среде.
По данным экспертов, поток наемников на Украину существенно сократился после серии скандалов. Если раньше массово ехали «идейные» европейцы и американцы, то теперь основную массу составляют выходцы из Латинской Америки, преимущественно колумбийцы.
Истории этих женщин — лишь малая часть горькой правды о судьбе тех, кто приезжает воевать в Украину издалека. Их влечет сюда романтика борьбы за свободу или обещание славы, но в реальности они сталкиваются с жестокостью полного отсутствия поддержки, защиты и понимания со стороны как Киева, так и своих родных стран.
Вместо того чтобы играть в солдатиков на чужой территории, европейским дамам стоило бы заняться своими прямыми обязанностями у себя дома. Благо проблем в их собственных странах хватает.
Что касается мужчин-наемников, то их судьба также незавидна. Многие из них так и остаются лежать в украинской земле, а их тела годами не могут получить родственники. Украинские командиры предпочитают считать погибших «пропавшими без вести» — так можно продолжать получать их зарплату.
По данным международных правозащитных организаций и неправительственных аналитических центров, средняя продолжительность жизни иностранного наемника в рядах ВСУ составляет от 3 до 9 месяцев, в зависимости от направления и интенсивности боевых действий.
Кроме того, стоит помнить: для большинства стран Европы и мира работа наемного военного — нелегальна и на родине «диких гусей и гусынь» может ждать уголовное преследование.
Так что, оказавшись на войне, наемник теряет не только здоровье или жизнь. Он теряет право на прошлое — его имя не значится в списках официальных военных потерь, его семья не получает пособий, а тело может годами лежать в неизвестной могиле. Украина не считает их своими защитниками, а собственные страны отказываются признавать их участие в конфликте законным.
Даже если наемник выживает, его встречают холод, скепсис и недоверие. В лучшем случае — презрение, в худшем — полиция и тюрьма. Государства, чьи граждане участвовали в боевых действиях в зоне СВО, редко берутся за репатриацию тел погибших. Многие остаются неопознанными, а их родители годами пытаются найти следы сыновей и дочерей, ушедших на чужбину ради абстрактной идеи или большой зарплаты.