Экипаж машины боевой

Военкор «Вечерней Москвы» Марат Чернышов познакомился и рассказывает об экипаже российских танкистов из 139-го отдельного штурмового батальона группировки войск «Восток».

Речь командира (позывной «Ласта») проста, без лишних эмоций. Бойцу 34 года, он из Ростовской области. До мобилизации работал вахтовым методом в Москве. Семья, работа, словом, обычная жизнь. Срочную службу «Ласта» начинал механиком-водителем Т-72, а увольнялся уже командиром танка. Когда в ходе мобилизации он прибыл в часть, его сразу поставили на командирскую должность.

— Родина позвала — пошел. Это не геройство, это норма, — уверен «Ласта». — Близкие, конечно, переживали. Но мне не страшно.

В бою командир не кричит. Он принимает решения — точные, мгновенные.

— Главное — думать. Секунда промедления — и ты уже не командир.

Наводчик-оператор (позывной «Кощей») тоже из Ростовской области. Позывной получил за худобу.

На срочной службе в Волгограде был наводчиком на Т-90. После армии многие навыки забыл, не думал, что когда-нибудь снова наденет форму. Но когда пришла повестка, вопросов не задавал. С первых дней попал в танк — опыт был.

Он буквально живет за прицелом. Исход боя может решить миллиметр.

— Если промахнусь, могу зацепить своих. Или непораженная огневая точка создаст проблемы пехоте.

«Кощей» может часами говорить о стабилизаторе и боковом уровне. Стреляет много — счет идет на десятки снарядов.

— Я за ночь по девяносто раз стрелял. Это не стрельбище. Это на результат. На жизнь.

«Кощей» боится не промаха, а подвести своих. Он должен быть уверен в машине.

— Я ее чувствую. Она живая. Я в ней уверен.

Механик-водитель (позывной «Брат») — не очень разговорчив с посторонними, но в своем кругу — душа компании. И он родом из Ростовской области. До войны работал автослесарем. Сослуживцы говорят: «У него золотые руки».

Срочную службу прошел механиком-водителем на Т-72. На гражданке навыки не растерял. В октябре 2022 года был мобилизован в танковые войска. Т-80 для «Брата» — как продолжение тела.

— Машина сама едет. Только не мешай и не обижай ее.

Во время одного из заданий получил ранения: порвало надколенник и плюсну.

— Ходить трудно. После службы хочу домой. Детей давно не видел.

«Брат» — человек дела. Хладнокровный, жесткий, когда надо. Танк чувствует, как собственный организм.

— Однажды понял — топливо течет. Не смертельно, но вспыхнуть может. Обмотал. Доехали. Живы.

Перед каждым выездом он здоровается с машиной. Это не ритуал, а уважение.

— Говорю: «Вывези. Давай сегодня аккуратно».

Экипаж рассказывает об одном из штурмов. Танк шел первым: расчищал путь от мин, подавлял огневые точки. Взрывы прямо под гусеницами.

— Смотрю в прицел — бах! Буквально перед нами, — говорит «Кощей». Но останавливаться нельзя.

— Нас просто положат, как мишень на полигоне, — добавляет «Ласта». — Нужно двигаться. Любой ценой.

Вдруг — треск, хлопок. Дрон сбила пехота, но он рванул прямо над машиной. Не успели подумать, что пронесло, как танк наехал на мину. Порвало гусеницу.

Командир крикнул: «Покидаем машину!» Выбрались, добрались до наших штурмовиков, спросили:

— Чем помочь?

— Чем вы тут без танка поможете? Прикрывайте, — ответил командир штурмовой группы.

— Мы и прикрывали, — говорит «Брат». — Смотрели, чтоб никто в спину штурмовикам не зашел — ни с тыла, ни через фланги.

Продолжили выполнять задачу уже без танка. Под огнем вытащили механика из подбитой БМП. Ждали сумерек, когда «птички» противника слепнут. Дождавшись, вывели раненого.

— Он живой. Это главное, — говорит «Брат».

А как же их танк? Уцелел. Его восстановили. И снова вывели на линию. Он выжил. Как выжили и они.