«Их вело сознание интернационального долга»

В 1931 г. испанский народ сверг короля и установил в стране Испанскую Республику. Однако со временем правые заняли большинство в правительстве и начали сворачивать новые реформы. Это вызвало забастовки, возмущение и восстание шахтеров в провинции Астурия в 1934 г. Восстание было жестоко подавлено профашистским генералом Франко. Начались репрессии. Спасающиеся от них эмигрировали, в том числе и в СССР. Некоторые оказались в Приморье.

Преподаватель ДВГУ Александр Суханов, в 1935 г. учившийся в 13-й начальной школе, вспоминал: «Во Владивосток прибыли восставшие шахтеры Астурии, многие с детьми. Один испанец учился со мной в 4-м классе, и в результате к концу учебного года я сносно разговаривал с ним по-испански на бытовые темы».

Как жили эти люди? На это можно ответить словами Ильи Эренбурга: «Я был в Москве в детском доме, где живут испанские дети. Это клочок Испании под нашим северным небом – они очень громко разговаривают (в Испании так все говорят), никак не могут привыкнуть к галошам – забывают их в школе, не любят сметану и играют на гитаре. Я спросил одного мальчика, шалуна и весельчака: «Что тебе больше всего нравится у нас?» Он сразу стал серьезным и ответил, как взрослый: «Конечно же, Красная Армия». А маленькая девочка шепнула: «Здесь спать спокойно».

Бригада грузчиков Владивостокского морского порта обязалась отработать одну внеурочную смену и весь заработок перечислить в фонд помощи революционным испанским рабочим. Примеру грузчиков последовали экипажи большинства судов ДВМП. На 1 января 1935 г. было собрано 13 000 руб. На общегородском митинге женщин Владивостока было принято обращение с призывом начать сбор средств в фонд помощи испанским женщинам и детям. Работницы «Дальзавода» заявили: «Пока не победит революционная Испания, будем ежемесячно отчислять детям Испании четверть своего однодневного заработка!»

В 1936 г. главное место в правительстве Испании заняли левые, и теперь уже восстание подняли правые, послав в эфир кодовую фразу для его начала: «Над всей Испанией безоблачное небо». Началась настоящая гражданская война «двух Испаний». Одну (левую) поддерживали СССР и Мексика, другую (правую) – профашистские режимы Германии и Италии.

В первые недели войны руководство СССР хотя и сочувствовало социалистической Испанской Республике, но ограничивалось лишь поставками гуманитарной помощи. Однако уже к концу года СССР стал оказывать помощь военной техникой, советниками и добровольцами.

«История знает множество случаев, когда люди, сделавшие своей профессией военное дело, шли драться, рисковали своей головой под чужими знаменами, на чужой земле, за чужое дело. Обычно это были наемники, которых прельщали золото, богатая добыча, чины. Но наши люди не искали на земле Испании ни золота, ни чинов. И далекая земля та не была им чужой. Их вело сознание интернационального долга. Испанские рабочие и пахари были для них братьями. И еще в Испанию нашу молодежь привело стремление остановить фашизм. Об этом нечасто говорили вслух, как бы стесняясь громких слов, но чувства были истинно благородными», – вспоминал участник тех событий, будущий командующий Тихоокеанского флота СССР Николай Кузнецов.

Среди добровольцев испанской войны много имен, которые мы и сегодня встречаем в названиях улиц Владивостока. Многие из этих людей потом применили свой испанский опыт в борьбе с японцами на озере Хасан в 1938 г., в деле строительства вооруженных сил на Дальнем Востоке России.

Так, главный военный советник при правительстве республиканской Испании Григорий Штерн после Испании стал начальником штаба Дальневосточного фронта и в августе 1938 г. руководил боевыми действиями войск Красной Армии в районе озера Хасан.

Главным военным советником целый год был и отправленный в Испанию заместитель командующего войсками Особой Краснознаменной Дальневосточной армии (под именем генерала Доницетти) – комиссар Ян Берзин.

Будущий главнокомандующий ВМС СССР, командующий Тихоокеанским флотом СССР Николай Кузнецов (Николас Лепантон) служил старшим военно-морским советником в Испании, куда попал с должности командира крейсера. Об этом периоде своей жизни адмирал оставил обширные воспоминания: «Летели мы над территорией, занятой мятежниками. Несколько автоматов, выставленных в окна пассажирского «Дугласа», должны были защищать его от вражеской авиации. Конечно, мы понимали, насколько это иллюзорно…»

В Испании Кузнецов осуществлял морское прикрытие сверхсекретной операции по переправке золота Республики в СССР для оплаты поставок вооружения. После погрузки золота «уходили со всеми мерами предосторожности. Закрасили название судна и порт приписки, опустили флаг. Потушили все опознавательные огни. Под котлы положили взрывчатку и от нее протянули провода в радиорубку. В случае опасности по сигналу капитана наш радист Борис Леонтьев должен был нажать на рубильник. Ведь настоящие моряки в плен не сдаются».

Золота было вывезено столько, что, «если бы все ящики положить плотно друг к другу на мостовой Красной площади, они заняли бы ее полностью, из конца в конец».

После Испании Кузнецов в 1937–1939 гг. командовал Тихоокеанским флотом СССР – ТОФ. Сегодня имя адмирала Кузнецова носит одна из улиц Владивостока.

Звание Героя Советского Союза непосредственно за бои в Испании получили два выходца ТОФ. Николай Египко перед Испанией был в Приморье командиром подводной лодки «Щ-117», которая поставила рекорд пребывания под водой в 14 суток. Все члены экипажа были награждены орденами. Это единственный случай в истории подводного флота СССР и России, когда экипаж подлодки стал полностью орденоносным.

В Испании Египко (Дон Северино де Морено) также принимал участие в секретной операции по транспортировке ценностей на подводной лодке через пролив Гибралтар, блокированный вражеским флотом. Причем по пути он потопил вражеский корабль. Тогда Египко получил приказ взять на борт важный груз и доставить его в Хихон – последний оплот республиканцев на севере Испании: «Бои шли уже на улицах, в зареве вокруг горящих зданий на причал выбежали фашисты. Но, только дождавшись полной погрузки, лодка «С-6», отдав швартовы, направилась к выходу из гавани. На ее борту находились республиканские начальники и документы».

Что же вывез Египко, стало известно совсем недавно из рассекреченных документов Главного разведывательного управления Министерства обороны Российской Федерации.

«Народному комиссару ВМФ командарму 1-го ранга тов. Фриновскому от заместителя начальника разведывательного управления РККА. Доклад капитан-лейтенанта Египко Н. П. 16.09.38 г.: После падения г. Сантандера по приказу военного министра Прието стал базировать флот в маленьком и незащищенном порту Хихон. Сантандер был окружен 23.08.1937 г. С 23 на 24 августа забрали на борт испанское командование и нелегально партийную кассу разных ценностей и валюты на 15 000 000 песет. Все в ночь с 24 на 25 августа благополучно прибыли в Хихон».

22 февраля 1939 г. за мужество и героизм, проявленные при выполнении воинского и интернационального долга, капитану 2-го ранга Николаю Египко было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» № 117.

Командир эскадрильи бомбардировщиков Иван Проскуров был удостоен звания героя за удар по германскому крейсеру «Дойчланд». После Испании Проскуров попал на Дальний Восток, где с 1938 г. командовал авиационной армией особого назначения. Вместе с Проскуровым воевал в Испании и Николай Остряков, имя которого носит сегодня один из проспектов Владивостока. Остряков по 6–7 часов в сутки был в бою и так же успешно атаковал «Дойчланд», выведя его из строя.

«Хорошо запомнился один эпизод, – вспоминал его сослуживец. – Ночью Остряков однажды, подвесив бомбы, вылетел на поиски и бомбежку кораблей противника. Едва оторвавшись от земли и пересекая дорогу в южную темную ночь, он зацепил колесами воз сена, который тащила лошадь. Перепуганный возница свалился и долго не мог прийти в себя, а Остряков, повредив колеса, вынужден был отказаться от полета в море и делал круги над аэродромом. На земле обсуждали, как поступить: оставить самолет и выпрыгнуть из него или попытаться сделать посадку, освободившись предварительно от бомб. Предложение выброситься на парашютах было Остряковым отвергнуто. Он удалился в море и, сбросив опасный груз, вернулся на аэродром. Ночь выдалась исключительно темная. «Буду делать посадку, выключив в последний момент моторы», – передал Остряков, прицеливаясь к взлетной полосе. Мы в напряжении следили за его полетом. Луч прожектора освещал развороченные шасси самолета, и казалось, посадка невозможна. Но вот, сделав пару пробных заходов, Остряков передал: «Иду на посадку». Прожекторы освещали летную полосу, а самолет, снижаясь, выключил моторы. После этого ничего не оставалось делать, как, уменьшив скорость, садиться на фюзеляж. Поразительное спокойствие Острякова спасло экипаж и машину».

В апреле 1939 г. Н. А. Остряков прибыл на ТОФ командиром авиачасти, а затем был назначен заместителем командующего ВВС ТОФ. Погиб Остряков во время налета германской авиации в Севастополе в 1942 г. и был удостоен звания Героя Советского Союза.

В боевых действиях в Испании также участвовали моряки-добровольцы ТОФ: советник командующего республиканским флотом Николай Басистый; командир лодки, будущий Герой Советского Союза Сергей Лисин.

Всего при правительстве Испанской Республики работало 600 российских советников. Кроме военных советников в Испании действовали советские военные специалисты, которые непосредственно участвовали в боевых действиях. За все время войны в Испанию было отправлено 1811 специалистов, в числе которых были 772 авиатора, 351 танкист, 222 общевойсковых советника и инструктора, 77 военных моряков, более 150 различных других военных специалистов, 130 рабочих и инженеров авиационных заводов, 156 связистов, 204 переводчика. Погибли в боях 127 советских советников и специалистов, умерли от ран – 11, пропали без вести – 32, 19 человек погибли при несчастных случаях.

59 советских советников и специалистов были удостоены звания Героя Советского Союза. Были среди них и герои-тихоокеанцы.

Юрий УФИМЦЕВ