Среди главных целей российской спецоперации на Украине названа денацификация. Но в отличие от демилитаризации, чьи методы и цели вполне понятны, сказать, что именно кроется за понятием «денацификация», сегодня способны немногие. Согласно официальной позиции Москвы, смысл ее заключается в отмене всех законов и институтов, дискриминирующих граждан по принципу языка и национальности. И самое время обратиться к истории, для того чтобы определить, как должна проводиться эта работа на практике. После Второй мировой войны сложный и многоэтапный процесс денацификации прошла Германия. Это дало ей возможность с чистого листа выстраивать отношения с соседями и в итоге стать частью мирового сообщества. Однако опыт Москвы в этом плане отличался от подхода, принятого в зонах, управляемых союзническими силами США, Великобритании и Франции. Чем отличались два подхода к денацификации, почему СССР достиг лучших результатов и насколько применим этот опыт сегодня, — разбиралась «Лента.ру».

Цели и задачи

На фронтах Второй мировой войны еще продолжались сражения, а страны-союзники уже размышляли о том, какой будет мирная жизнь после разгрома Третьего рейха. Все прекрасно понимали, что послевоенное урегулирование должно быть в том числе и политическим. Необходимо было не только уничтожить германскую военную машину, но и сам режим, который развязал самую масштабную войну в мировой истории.

С 1942 года СССР готовил доказательную базу по военным преступлениям немецкой армии на оккупированной территории. Была создана Чрезвычайная государственная комиссия (ЧГК), на которую возлагались дознание и суд. По мере продвижения Красной армии проходили и первые процессы над военными преступниками — как немецкими, так и коллаборационистами, попавшими в плен. Также по инициативе советской стороны было принято решение, что каждая из стран антигитлеровской коалиции сможет самостоятельно судить военных преступников, совершавших преступления на ее территории. Ключевых же деятелей нацистской партии решили подвергнуть международному суду.

Основная работа по созданию будущего международного трибунала проходила на Ялтинской конференции в начале 1945 года. Юрисдикции трибунала подлежали преступления против мира, преступления против человечности и военные преступления. Каждое из государств антигитлеровской коалиции сформировало свои прокурорские группы, работавшие над обвинительным заключением. Тогда же было принято решение о ликвидации всех организаций, составлявших опору нацистского режима, и о постепенном переформатировании политической жизни послевоенной Германии.

Важным и во многом символическим этапом этой работы стали Нюрнбергские процессы. Значимым было даже место их проведения — именно в Нюрнберге проходили съезды Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП) еще до прихода нацистов к власти. В ходе первого процесса, который начался 20 ноября 1945 года, а завершился спустя почти год, 1 ноября 1946-го, были осуждены ключевые деятели нацистского режима, а мир впервые увидел доказательства преступлений против человечности. Последующие процессы (всего их было 12) шли до 1949 года, на них судили руководителей СС, персонал концлагерей, главных «капитанов промышленности» Третьего рейха и ключевых армейских офицеров, планировавших главные военные операции.

Нюрнбергские процессы стали важным символом объединения международного сообщества против нацизма. Однако они были лишь верхушкой айсберга. Куда важнее было не допустить воссоздания тех условий, в которых сформировался гитлеровский режим: а это была целая цепь социально-политических причин. Поэтому в разделенной на оккупационные зоны Германии развернулась большая работа, главной задачей которой было исключить из политической жизни страны основных сторонников и главных бенефициаров нацистского режима. Но при едином понимании целей в двух Германиях эти процессы шли по-разному и с разными результатами.

По западной мерке

Западные союзники изначально взяли под контроль политическую жизнь в своей зоне ответственности. Сразу после окончания боевых действий против Германии перед ними замаячила перспектива неминуемого геополитического столкновения с Советским Союзом, который мог усилиться за счет земель и армии вчерашнего противника. США, Великобритания и Франция стремились не только провести денацификацию, но и купировать возможное влияние на население со стороны коммунистов и всех возможных симпатизантов СССР.

Все немцы были обязаны заполнять многостраничные анкеты, на основе которых выносилось решение об их принадлежности к одной из категорий. Людей могли признать главными виновными в преступлениях нацизма, виновными, попутчиками или невиновными. Анкеты были настолько огромны, что немецкий писатель Эрнст фон Заломон из своих ответов составил целый роман на тысячу страниц. Сколь трудоемким, настолько же и бесполезным оказался этот труд. Согласно анкетированию, во всей оккупационной зоне союзников в той или иной мере причастными к нацистскому режиму были признаны лишь 24 тысячи человек.

Фактически денацификацией как таковой в плане выявления сторонников нацистской партии в государственных институтах никто не занимался. Вся работа сводилась к недопущению создания организованного вооруженного сопротивления. Причастность конкретных персон к прежним военным преступлениям новые власти волновала мало.

Уже к 1946 году весь процесс по денацификации перешел в руки самих немцев. Были созданы специальные трибуналы-тройки: председатель, обвинитель и эксперт. В западных областях Германии эти суды стали символом коррупции и оставались таковыми спустя много лет после войны. С их помощью не только зарабатывались деньги и преференции, но и сводились старые счеты. При этом большинство членов этих трибуналов и сами были бывшими членами нацистской партии. В итоге многие высокопоставленные деятели НСДАП спокойно проходили процедуру денацификации и получали полное право на государственную службу и политическую деятельность, а рядовые партийцы, вся роль которых сводилась к посещению партсобраний, стали главными козлами отпущения.

Отдельного упоминания заслуживает работа трибуналов с крупными промышленниками, которые сперва спонсировали нацистов до их прихода к власти, а после стали экономическими бенефициарами их правления. Любые разбирательства в их отношении саботировались военной администрацией. Даже активных сторонников НСДАП старались не осуждать, а ресоциализировать в общество, чтобы сохранить военный и экономический потенциал Германии для будущего противостояния с СССР.

По той же причине на Западе лояльно относились и к офицерам вермахта, абвера и гестапо. Из них впоследствии сформировали почти все руководство силовых структур ФРГ, созданной в оккупационной зоне союзников.

В 1956 году правительство даже разрешило службу в армии бывшим эсэсовцам в чине не выше оберштурмбанфюрера (что соответствовало армейскому званию подполковника). Многие из этих офицеров работали позже в структурах НАТО. Бывший начальник штаба группы армий «Юг» Ханс Шпайдель в 1957-1963 годах занимал пост командующего Объединенными сухопутными войсками НАТО в Центральной Европе. На посту председателя военного комитета НАТО работал бывший генерал-лейтенант генштаба Адольф Хойзингер.

Схожей была картина и в государственных органах ФРГ. Главный автор «расовых законов» Ганс Глобке после войны возглавлял администрацию канцлера Конрада Аденауэра. Курт Кизингер, возглавлявший правительство ФРГ с 1966-го по 1969 год, во времена Третьего рейха работал в министерстве пропаганды.

Бывшие члены НСДАП и СС могли участвовать в политической жизни страны и создавать свои организации. Зачастую они были малочисленными и маргинальными, но само их присутствие в политическом пространстве давало понять немцам, что дух Третьего рейха все еще жив. Другие попросту вступили в респектабельные парламентские партии.

В итоге получалось, что в западных зонах осудили не нацизм как социо-политическое явление, а лишь отдельных, наиболее заметных деятелей, которые были лицом режима. Политическая целесообразность в виде возможного конфликта с СССР перевесила. Возможностью наказать многих ответственных не только за преступления нацистского режима, но и за его становление и поддержку на Западе попросту не воспользовались. Вместо этого был сформирован общественный консенсус о коллективной ответственности немецкого народа за преступления гитлеровской Германии. Все вместе, но никто конкретно.

Строительство нового общества

В советской зоне оккупации, на территории которой была создана ГДР, процесс денацификации изначально пошел по другому пути. В ГДР не просто решили построить социализм — республика должна была стать примером, который показал бы всему миру успехи и преимущества коммунистической ориентации восточного блока. Этот процесс сопровождался национализацией промышленности и отстранением от политической жизни старой, «буржуазной» интеллигенции, каких бы взглядов она ни придерживалась. В Восточной Германии выстраивалась однопартийная система, что объясняло непримиримость к политическим оппонентам. Всего было арестовано более 100 тысяч человек из числа бывших сторонников НСДАП и политических движений прозападного толка.

Зачищались и по сути создавались заново система образования (как школьного, так и высшего), суды, правоохранительные органы.

На это пошли, несмотря на то, что денацификация создала огромный дефицит управленческих кадров. Западная Германия с этим не столкнулась, так как там часто закрывали глаза на неприглядное прошлое востребованных специалистов. По данным немецких властей, в западногерманских правоохранительных органах свою работу сохранили 54 процента бывших членов НСДАП, а в ГДР — 14 процентов.

При этом ответственных за военные преступления на советской территории и против советских граждан судили не в Германии, а в СССР. И наказание эти люди отбывали также на территории СССР. Зачастую их привлекали к восстановительным работам в разрушенных в ходе войны городах. На первых восьми послевоенных процессах были осуждены 84 военных преступника, из которых 65 — приговорены к повешению. Позднее прошли еще девять открытых процессов: в Сталине (Донецке), Бобруйске, Севастополе, Полтаве, Витебске, Чернигове, Кишиневе, Новгороде и Гомеле. В ходе них 138 обвиняемых были приговорены к различным срокам заключения в лагерях.

Доктор исторических наук, член научного совета Российского военно-исторического общества (РВИО) Григорий Герасимов считает, что главное отличие советского и западного подходов заключалось в изначальных целях денацификации.

Именно поэтому, по словам эксперта, союзники не усердствовали в устранении из общественно-политической жизни бывших нацистов и не стали полностью распускать вермахт, отложив этот процесс на конец 1945 года. Они складировали оружие и планировали использовать 10-15 немецких дивизий в случае скорой войны с Советским Союзом. СССР же сразу ликвидировал немецкие военные формирования и последовательно осуществил денацификацию вермахта и других силовых структур Германии.

«Это одна сторона. Вторая, самая главная, на мой взгляд, заключалась в привитии немцам иного мировоззрения, — рассказывает Григорий Герасимов. — В ФРГ в противовес нацистскому создавалось либерально-демократическое. В ГДР нацистское мировоззрение заменялось коммунистическим. И там, и там этот процесс шел достаточно успешно, потому что оба мировоззрения были достаточно сильными. Коммунистическое было даже сильнее на волне победы. Эта идея приобрела особый вес и сохраняла влияние даже в Западной Европе до конца 1960-х».

При этом в ГДР не пытались создать историческую парадигму коллективной вины за нацистское прошлое. В итоге масштабной денацификации с ее очевидными результатами в обществе сформировалось четкое понимание того, что нацисты остались только в ФРГ (тем более, что восточногерманские СМИ регулярно напоминали о нацистском прошлом политиков и крупных бизнесменов Запада). В ГДР же всех виновных отправили в тюрьмы. В результате Западная Германия официально считалась наследницей Третьего рейха, а Берлинская стена со временем превратилась в «антифашистский оборонительный вал».

Антифашизм стал одним из столпов государственной идеологии ГДР, органы безопасности собрали огромный массив информации на бывших членов нацистской партии и ее военизированных организаций вроде гитлерюгенда, СС. Основной целью этой работы была дискредитация политиков, военных и бизнесменов из ФРГ, но она же стала основой уголовного преследования и дискриминационных актов против пособников режима и в самой ГДР.

В целом денацификация в ГДР прошла куда более принципиально. Если на Западе исповедовали идеологию принятия и прощения — не искоренения, а забвения нацистского прошлого, то советская администрация стремилась создать именно новую Германию на руинах старой.

И если в Западной Европе гражданам хотя бы не мешали забыть нацистское прошлое, в Восточной Европе, а точнее на Украине, эти идеи еще долгое время всячески подпитывались американцами и их союзниками через свою агентуру. Герасимов напомнил, что американцы и англичане не проводили денацификацию украинских националистов и нацистов, оказавшихся в Западной Европе, а, наоборот, поддержали их.

«США поддержали борьбу националистического подполья против советской власти на Западной Украине. И они еще 10 лет сопротивлялись, в том числе благодаря западной поддержке, — напомнил эксперт. — Их активно использовали для борьбы с Советским Союзом. И эта идеологическая поддержка в той или иной форме сохранялась все послевоенное время, именно поэтому неонацистская идеология сохранилась и так быстро распространилась в постсоветской Украине».

***

Опыт Германии показывает, что денацификация — сложная и многоступенчатая работа. Показательные процессы над военными преступниками имеют огромное символическое значение, однако не решают реальных задач. Любой тоталитарный режим строится на чиновниках, промышленниках и бизнесменах, которые его поддерживают. На интеллигенции, которая его воспевает и создает его мифологическую базу. И преодолеть тоталитарное наследие поможет только отстранение этих людей от политической, экономической и культурной сфер. Это позволит выстроить новое общество, которое и создаст новую государственность, свободную от идеологической нагрузки прошлого.