22 октября 1919 года части Красной армии прорвали фронт наступавшей на Петроград белой Северо-Западной армии под командованием генерала Юденича. Угроза городу трех революций была снята. Делегированный Лениным для спасения Петрограда Троцкий чувствовал себя триумфатором, а отступление белогвардейцев обернулось трагедией. Многие офицеры попали в концлагеря или погибли по вине изменивших Юденичу эстонцев.
Как-то уже подзабылось, что ровно 100 лет назад, в хмурые октябрьские дни 1919 года решалась судьба России. Это был кульминационный момент Гражданской войны, в которой одни бывшие царские генералы и полковники сражались, условно говоря, за «старый режим», а другие поддерживали «новый» — большевиков, обслуживая интересы бывшего адвоката Владимира Ленина, экс-журналиста Льва Троцкого, химика-недоучки Григория Зиновьева и других еще недавно скромных политэмигрантов, вынесенных революцией на первый план. На полях сражений по разные стороны баррикад частенько встречались отец и сын, бывшие однокашники по военному училищу, сослуживцы по Первой мировой войне.
Еще в начале июля о наступлении на Москву объявил в своей легендарной директиве главнокомандующий Вооруженными силами Юга России (ВСЮР) Антон Деникин. Три месяца кряду его войска продвигались к цели весьма успешно. Добровольческая армия, непосредственное командование которой осуществлял Владимир Май-Маевский, брала город за городом, вызывая панику у советского руководства, а Деникин уже не сомневался в скором падении древней столицы.
И тщетно один из помощников главкома Петр Врангель увещевал, что без должным образом подготовленного тыла и оборонительных узлов наступление в любой момент может смениться беспорядочным отступлением.
Штаб ВСЮР верил в успех выбранной линии, за что в итоге поплатился. Когда Красная армия в середине октября 1919 года остановила белогвардейцев у Орла, перейти в позиционную оборону им оказалось попросту негде – необходимые защитные рубежи в спешке продвижения на сотни километров создать не успели. Вместо зимовки в Москве деморализованным деникинцам пришлось отходить по тяжелым разбитым дорогам до Черного моря.
Однако был момент, когда даже красные не слишком-то верили в свое спасение. Недаром Ленин провозгласил столицу осажденным лагерем: со всех сторон к Кремлю стремились подобраться противники большевизма, начиная от действовавших в самой Москве анархистов, и заканчивая поляками, которые не прочь были повторить ситуацию начала XVII века. И только армии Верховного правителя России Александра Колчака, наступавшие из Сибири, подкачали. Бросив сначала все силы против белого адмирала, красные сумели захлебнуть его усилия и погнать колчаковцев обратно на восток. Соединиться с Деникиным, о чем мечтало почти все Белое движение, Колчаку оказалось не суждено.
Между тем при содействии англичан на базе Северного корпуса, ведомого участником конных соревнований на Олимпиаде в Стокгольме-1912 генералом Александром Родзянко, была сформирована белая Северно-Западная армия (СЗА) с базой в Гдове. Высшее руководство над ней с одобрения Колчака принял Николай Юденич – один из наиболее успешных русских генералов Первой мировой войны, бывший командующий Кавказским фронтом, который формулировал свои идеи предельно ясно:
«У русской белой гвардии одна цель — изгнать большевиков из России. Политической программы у гвардии нет. Она и не монархическая, и не республиканская. Как военная организация, она не интересуется вопросами политической партийности. Ее единственная программа — долой большевиков!»
Во главе своего немногочисленного корпуса Родзянко ходил на Петроград еще в мае – июне 1919 года. На его сторону перешли несколько красных отрядов, но сил для штурма все равно не хватило, а контакты с антибольшевистским подпольем в городе генерал не установил. Пришлось вернуться на исходные позиции.
После появления в Северо-Западной армии Юденича генерал Родзянко был вынужден отойти на второй план, став его помощником. Между ними развился конфликт, выросший из недовольства более молодого и менее авторитетного военачальника своим положением. Эта история очень похожа на отношения генералов Деникина и Врангеля на юге. Отметим при этом, что сравнивать масштабы, мощь и возможности двух белых армий на разных концах страны априори нельзя. Численность войск ВСЮР, с учетом мобилизованных, в октябре 1919 года равнялась почти 300 тыс., они занимали территорию от Киева и Одессы на западе до Северного Кавказа и Каспия на юге, Царицына и Саратова на востоке и, собственно, Орла на севере. Контингент СЗА на пике не превышал 20 тыс. (по версии Троцкого – 25 тыс.). Ее фронт пролегал на сравнительно узком пространстве.
Родзянко призывал развернуть наступление на Новгород, другие командиры видели приоритетным для главного удара псковское направление.
Однако Юденич после диспутов остановился на Петрограде.
Северо-Западная армия вышла в поход 28 сентября 1919 года. Ряд историков склонен считать, что Юденичу пришлось форсировать начало операции и отправлять свои войска, когда они еще не были готовы. Но командующий опасался приближения мирных переговоров РСФСР с Эстонией, хотел воспользоваться успехами ВСЮР, которые оттянули на себя значительную часть войск РККА, и, кроме того, испытывал давление со стороны англичан. СЗА располагала шестью английскими танками, однако в первый же день они увязли в грязи: дороги осенью 1919-го размыло до основания, что существенно осложняло белогвардейцам задачу.
И все же на первом этапе поход складывался удачно. 16 октября Юденич взял Гатчину, а 20-го – Царское Село.
«Матросы! Час падения Петрограда настал.Наши войска стоят на ближайших подступах к городу. Расплата за ваши кровавые подвиги, ужаснувшие весь мир, близится.Вы можете спасти вашу жизнь только лишь переходом на нашу сторону в момент занятия Петрограда. Всякий же застигнутый на улице Петрограда с оружием в руках для сопротивления нам будет беспощадно расстрелян на месте», — грозил главком СЗА в своем воззвании, листки с которым разбрасывались с аэропланов над Кронштадтом.
Учитывая, что одновременно добровольцы Деникина стояли в Орле, качественных резервов для защиты Петрограда у советского правительства по сути не было. Поэтому в город свезли всех, кого только было можно. С Урала доставили красных башкир: фотографии этих мало что понимавших в хитросплетениях русской междоусобицы людей на фоне памятника Петру I можно найти в архиве.
А с красного юга экстренными эшелонами доставили конную бригаду Григория Котовского. Партизаны-котовцы, в большинстве своем бывшие бандиты из молдаванских деревень, с удивлением рассматривали потрепанные снарядами царские дворцы, фонтаны и парки. В находившемся на осадном положении Петрограде царил страшный голод, от которого каждый день умирали люди. Чтобы хоть как-то накормить своих коней – от них во многом зависел уровень сопротивления Юденичу – Котовский распорядился реквизировать у горожан соломенные матрасы.
Защитники Петрограда, облаченные во что попало, часто в женских пальто, в лаптях или ботинках на босу ногу, походили скорее на нищих и оборванцев, чем на регулярные войска.
И все же их моральных дух был довольно велик. Составленные из бывших рабочих отряды красных курсантов, комсомольцы смело ходили в атаку бок о бок с не говорящими по-русски башкирами, обещая партии победить Юденича или умереть. С бывшей городской элитой Ленин велел не церемониться. Для рытья окопов и строительства баррикад чекисты под угрозой расстрела выгнали на промерзшие улицы интеллигенцию, профессоров и царских чиновников. На тыловых работах в октябре были задействованы и женщины.
Большевики не гнушались мобилизовать против Юденича даже детей. Так, комитет Шлиссельбургского порохового завода отправил на фронт 14-15-летних подростков. Более половины из них погибли от разрыва снарядов или в столкновениях с опытными ветеранами Первой мировой. Собственно, Ленин и не скрывал намерения подавить армию белого генерала массой.
«Покончить с Юденичем (именно покончить — добить) нам дьявольски важно. Если наступление начато, нельзя ли мобилизовать еще тысяч 20 питерских рабочих, плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулеметы, расстрелять несколько сот и добиться настоящего массового напора на Юденича?» — писал председатель Совнаркома, когда положение уже несколько поменялось.
За несколько дней до того спасать положение Ленин отправил свою палочку-выручалочку – «министра обороны» Троцкого, который еще в 1918-м доказал вождю свою исключительную полезность. Появляясь на самых жарких участках фронтов в наиболее важный момент, Троцкий вместе со своей командой неизменно заражал красноармейцев энергией и верой в собственные силы, действуя тактикой кнута и пряника. Как известно, наркомвоен не останавливался перед показательными расстрелами, чтобы оказать психологический эффект на остальных.
Отличившихся же традиционно выделял и награждал. Речи Троцкого действовали на бывших рабочих, ставших солдатами, завораживающе, словно гипноз. Поставленную Лениным миссию он четко выполнил и на этот раз.
«Наступление Юденича приурочено было к такому моменту, когда нам приходилось и без того смертельно трудно, — вспоминал Троцкий в своей автобиографии «Моя жизнь». — Деникин взял Орел и угрожал Туле, центру военной промышленности. Дальше открывался короткий путь на Москву. Юг привлекал все наше внимание. Первый же крепкий удар с запада окончательно выбил 7-ю армию из равновесия. Она стала откатываться почти без сопротивления, бросая оружие и обозы. Питерские руководители, и прежде всего Зиновьев, сообщали Ленину о превосходном во всех отношениях вооружении противника: автоматы, танки, аэропланы, английские мониторы на фланге и прочее. Ленин пришел к выводу, что успешно бороться против офицерской армии Юденича, вооруженной по последнему слову техники, мы могли бы только ценою оголения и ослабления других фронтов, прежде всего Южного. Но об этом не могло быть и речи. Оставалось, по его мнению, одно: сдать Петроград и сократить фронт».
Согласно Троцкому, он лично убеждал Ленина не отказываться от обороны города и не дать шанс Юденичу встретиться с Деникиным в Москве. В этой дискуссии наркомвоена неожиданно поддержал его заклятый враг Иосиф Сталин, набравший к тому времени военно-политической вес после успехов при обороне Царицына. В итоге Политбюро ЦК РКП (б) приняло резолюцию Троцкого о положении на фронтах:
«Признавая наличность грозной военной опасности, добиться действительного превращения Советской России в военный лагерь. Провести через партийные и профессиональные организации поголовный учет членов партии, советских работников и работников профессиональных союзов с точки зрения военной пригодности». «Защищать Петроград до последней капли крови, не уступая ни одной пяди и ведя борьбу на улицах города», — указывалось в проекта постановления, внесенном им же в Совет Обороны.
После занятия Гатчины генерал Юденич рассчитывал быть в Петрограде в течение одного-двух дней.
Он уже отдал распоряжение своему правительству грузить в вагоны и везти в город продовольствие, закупленное у финнов и эстонцев для решения проблемы голода в Петрограде. Была подготовлена автоколонна, которая должна была ворваться на улицы вслед за войсками и произвести арест большевиков по заранее составленному списку.
Парад Северо-Западной армии Юденича на Дворцовой площади все-таки не состоялся. Исследователи сходятся во мнении, что отсутствие резервов и растянутость фронта СЗА позволили Красной армии 21 октября остановить наступление белых, а 22-го – прорвать их оборону. Как и Деникину, Юденичу не хватило совсем немного.
«Северо-западная армия генерала Юденича, приблизившись к Петрограду, 21 октября была остановлена советскими войсками на линии Лигово — Красное Село — Детское Село — Колпино, — отмечал советский историк, специалист по периоду Гражданской войны, профессор ЛГУ Николай Корнатовский в своей книге «Борьба за Красный Петроград». — В рядах армии Юденича впервые стало наблюдаться смятение, нервничанье, дерганье частей с одного участка на другой. Надежда стремительной атакой завладеть Петроградом и ликование белых по случаю занятия каждой деревни не давали возможности генералам здраво разобраться в сложившейся обстановке. Под Гатчиной и другими местами белогвардейские части сталкивались между собою, перемешивались, нарушалась вся организация дивизий, приказы не доходили по назначению. СЗА стала распыляться на отдельные самостоятельные боевые отряды, действующие на свой страх и риск без всякой связи с соседними колоннами. Приказы штаба главнокомандующего если и доходили вовремя по назначению, то своевременно не исполнялись».
Не на руку Юденичу сыграло крайне не вовремя случившееся наступление Западной армии Павла Бермондт-Авалова на Ригу, что не только оттянуло часть белогвардейских сил от Петрограда и оголило фланг, но и восстановило против белых дружественных им до этого эстонцев. Впоследствии ряд белых эмигрантов обвинял ориентировавшегося на Германию генерала в провале похода Юденича.
21 октября красное командование выработало план контрнаступления частей РККА. Начались непрерывные боестолкновения. Вечером 23 октября 7-я армия РККА под командованием бывшего царского генерала Дмитрия Надежного одержала первые победы, вернув под контроль советского правительства Детское Село и Павловск.
«Положение моей армии крайне неопределенное, — констатировал Юденич 25 октября. — Большевики сражаются с неудержимой храбростью, оказывая сильное сопротивление нашему наступлению. Они сконцентрировали против нас самые отборные части, стянутые со всех участков их фронта. Красные курсанты и финские красные части, как мне сообщают, не остановятся даже перед тем, чтобы вступить с нами в бой на улицах Петрограда».
Постоянно увеличивавшие свою численность войска красных, в конечном счете выросшие до 60 тыс. человек, оттеснили СЗА к эстонской границе в районе Нарвы. Белым пришлось перейти через реку по льду. В Эстонии офицеры Юденича подверглись интернированию и разоружению, многих бросили в концлагеря. Сам генерал был арестован, но после заступничества со стороны англичан освобожден и вывезен в Ригу, а затем в Лондон.