Активисты решили группами ходить на «случайные» суды: что из этого вышло

В последнее время большие группы людей приходят в суды к политзаключённым в качестве поддержки. Зачастую они не помещаются в залах заседаний, так как их насчитывается не один-два человека, а несколько десятков. Такая форма гражданской активности стала активно развиваться на фоне политических процессов: «московского» дела, дела «Нового величия», дела Азата Мифтахова и других. Однако если такие поддержку и интерес уже довольно привычно наблюдать на процессах по политизированным делам, то на обычных, менее резонансных и более «приземлённых» заседаниях встретить сочувствующих — удивительно. Активисты из Санкт-Петербурга решили посещать «случайные» судебные процессы с никому не известными фигурантами. Для начала они выбрали самую «народную» статью — хранение наркотиков без цели сбыта (часть 1 статьи 228 УК). Каковы цели, которые они преследуют, и к каким выводам пришли за три недели с начала проекта — в материале NEWS.ru. «Самые страшные вещи происходят в тишине» Автор проекта Дмитрий Серёгин рассказал NEWS.ru, что идея родилась случайно — после посещения заседания по делу «Сети» (запрещённой в России организации) в Петербурге. Тогда многочисленных активистов, пришедших поддержать подсудимых, не пускали в здание суда. Нас в суд не пускали, и мы мёрзли на улице. И когда мы сидели в «Теремке», решили что в какой-нибудь суд нам хочется сходить. И самое простое выпало — ч. 1 статьи 228 (хранение наркотиков. — NEWS.ru), потому что в Екатеринбурге в это же время был арестован Литреев, — сказал он. Тогда Дмитрий вместе с другом Иваном Остапчуком просто начали искать в судебной базе в Интернете, где и какие суды по 228 статье в ближайшее время пройдут в Санкт-Петербурге. Мы вдвоём сначала стали ходить. Удивительно, но люди подтянулись. Это был наш междусобойчик, мы никому и не говорили. Я в Twitter постоянно выкладывал фотки — у меня за день тысяча лайков налетела, много репостов. Плюс Дима потом создал канал в Telegram, куда выкладывал расписание заседаний, а также мы писали истории с судов, на которых были, — вспоминает Иван. Сейчас на канал в Telegram «Суды по 228 СПб» подписаны 650 человек, из них оффлайн-активистов — около десяти. Там молодые люди опубликовали что-то вроде манифеста, в котором объяснили, почему решили заняться такой деятельностью. По их мнению, в России довольно репрессивная наркополитика, из-за которой только лишь за хранение запрещённых веществ можно получить три года в колонии. «В Петербурге такие процессы проходят практически ежедневно и людям из-за их пристрастий ломают жизнь», — отмечается в посте. Авторы приводят в пример ситуацию со статьёй 282 УК («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»): в 2018 году удалось добиться декриминализации её первой части «благодаря общественному вниманию». Они надеются, что это возможно осуществить и в случае со второй частью статьи 228. Активисты отмечают, что поводы для негодования, вызванные этой статьёй, возникают каждые полгода: сначала задержание журналиста Ивана Голунова, совсем недавно — программиста Александра Литреева. Изменить ситуацию можно не только выходя с плакатами на пикеты, но и приходя в суды к абсолютно незнакомым людям, — пишут они. Серёгин объясняет, что эта инициатива — попытка проверить открытость судебной системы. Активисты хотят посмотреть, как выносятся эти приговоры, насколько соответствует правде обвинительный уклон судов и справедливо ли проходят судебные разбирательства. Остапчук говорит, что они обратили своё внимание на статью 228, потому что она «народная». Он упоминает о всемирном снижении уровня насилия — убийств и прочих насильственных действий становится меньше, и только количество наркотических преступлений растёт. Пока мы видели только условные приговоры. Как говорят, самые страшные вещи происходят в тишине, поэтому надо ходить и смотреть, — уверен он. Разыграть междусобойчик Дмитрий рассказывает, что участникам проекта не всегда удавалось попасть даже на открытые заседания. Выходит помощник [судьи], и они обычно придумывают причину, что заседание переносится. Или они под всяческими предлогами пытаются нас отговорить, чтобы хоть кто-то попал на заседание, — описывает ситуацию он. Кого пускать в зал, решают помощник или секретарь, продолжает Дмитрий. По его словам, они всегда очень удивляются, что на заседание пришли слушатели. После этого помощники идут к судье уточнить этот вопрос, и иногда тот отказывает в присутствии. Один раз в Московском суде нас не пустили на заседание — оно не было отложено, но нас не пустили. Мы написали жалобы, вот сегодня пришли ответы: якобы мы пытались попасть в зал после начала заседания, хотя на самом деле оно ещё не началось, — вспоминает активист. Он предполагает, что такая реакция на вольных слушателей связана с тем, что судьи и другие сотрудники не привыкли к подобной активности, хотя законодательство напрямую разрешает присутствовать всем желающим на любом заседании. Это право обеспечивают закон «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации», а также постановление пленума Верховного суда «Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов». Дмитрий говорит, что внимание к процессам пугает судей, «потому что они не знают, чего от нас ожидать». По его словам, на процессах по статье 228 обычно присутствуют судья, прокурор, адвокат по назначению и сам подсудимый, которые, «как правило, разыгрывают междусобойчик». Была история в Калининском суде. Там сотрудница прокуратуры, увидев нас, возвращалась за обмундированием к машине, потому что на заседание явилась без него. Нас пытались очень настойчиво отправить на другое судебное заседание, но мы остались. Как мы заметили, очень часто прокуроры ходят не в форменной одежде на судебные заседания, — отмечает активист. Участники проекта надеются, что в конце концов председатели судов сделают выводы и обяжут судей выполнять постановление пленума. По словам Ивана Остапчука, он хотел бы, чтобы проект вырос во что-то большее. В идеале, конечно, хотелось бы, чтобы это вылилось во что-то большее — в реальную поддержку подсудимых. Но не хочу делить шкуру неубитого медведя. Мы просто сидели в «Теремке», ели блины и подумали — а чё бы нет? — рассуждает он. Идеей проекта заинтересовались активисты из Москвы и Чебоксар, но непосредственно на суды там пока никто не ходил. Адвокат Зелимхан Бициев поддержал деятельность ребят, назвав её необходимой. {{expert-quote-2167}} Author: Зелимхан Бициев [ адвокат, бывший следователь по особо тяжким преступлениям ] Адвокатский корпус России знает, какую вседозволенность зачастую проявляют судьи в ходе судебных заседаний. До начала заседания они позволяют себе весьма милое и дружеское общение с представителями прокуратуры. Доводы защиты остаются не принятыми во внимание, нарушается принцип состязательности сторон. А принимаемые судьями решения нередко являются абсурдными, но вполне ожидаемыми для российской правовой системы. Адвокат отмечает, что присутствие на судебных процессах общественности может привести если не к оправдательному приговору, то к значительному снижению срока наказания или, например, к тому, что меру пресечения изменят на более мягкую. Моё принципиальное мнение, что проект помощи подсудимым должен быть не только по делам в сфере наркооборота, а по любому уголовному преследованию, где правоохранители фальсифицировали материалы уголовного дела, либо расследование дела не имело полноты и объективности, — считает он. Участники питерского проекта на данный момент вынужденно приостановили посещения судов. Это связано с пандемией коронавируса и новым постановлением Верховного суда. Помимо прочего, оно ограничивает доступ в суды лиц, не являющихся участниками процесса. В этом убедились и питерские активисты, попытавшиеся попасть на запланированное заседание утром 19 марта. Пустить их отказались. В подготовке материала также участвовала Марина Ягодкина.