Časopis argument (Чехия): «пират» Гржиб и его «справедливость»

Из истории нам известно, что пиратами называли тех, кто из-за своего поведения оказался очень далеко за гранью закона. Поэтому таких считали преступниками, преследовали, ловили и наказывали. Редко когда пиратов можно было похвалить за их поступки. Когда посудина пирата Гржиба нашла пристанище в пражской мэрии, скорее всего, никто и не думал, как этот пират на своем месте навредит Праге и Чешской Республике. Если человек не подозревает, что то, что мы требуем от государства, мы должны точно так же требовать от любого его представителя, то такому человеку нужно жить частной жизнью и всячески избегать ситуаций, когда он со своим ограниченным мышлением мог бы кого-то или что-то представлять. А тем более столицу государства! Так что если пират Гржиб хочет увековечить свое имя в качестве геополитического моралиста, попытавшись ткнуть правительство другого государства носом в его недоказанные преступления, то — в интересах объективности и справедливости — он должен поступить так же с другими государствами и преступлениями, которые уже были доказаны. И лучше всего чтобы это коснулось всех посольств, которые есть в Праге. Ведь чудом было бы найти среди держав девственно чистую «внешнеполитическую» невинность. Особое внимание стоило бы уделить одной заокеанской державе и крепко задуматься над ее геополитической нравственностью. Она просто бьет в глаза, как песчаная буря в Сахаре! Героический Гржиб, сделав вылазку из своего пражского кладбища забытых кораблей, которое никому в мире держав неинтересно, пытается подпрыгнуть повыше и цапнуть российского президента за ногу. А тем временем Великобритания собирается выдать на милость средневековой юстиции Соединенных Штатов с ее инквизиционными методами, пытками и электрическим стулом символ преследуемой в «демократии» свободы слова, Прометея нашего немифологического времени — Джулиан Ассанжа. Но эта «деталь» ничего не значит для моралиста пирата Гржиба. Он никогда не наберется смелости, чтобы повесить табличку с именем Ассанжа на углу улицы прилегающей к посольству Соединенных Штатов. Хотя у Соединенных Штатов во всем мире, а может, во всей галактике, не найдется конкурентов в том, как ликвидировать своих критиков. Однако собственная никчемность, конечно, защитила бы нашего Гржиба от бдительного ока Вашингтона так же, как защищает от ока Кремля. Никчемные слабые покусывания никого не интересуют. По-настоящему жестокая месть грозит только тем, кому удается словом попасть с самое яблочко, да еще и публично, во всеуслышание. Так, что слышно всем. И при этом сказать правду! Так же, как это сделал Сноуден и Ассанж, мученики «свободы слова» в средневековом смысле, что, кстати, доказывает: в самом главном западная цивилизация недалеко ушла от тех времен, когда в Риме сожгли Джордано Бруно. Ни шагу из тьмы навстречу свету! Свобода слова в современных «демократических» режимах западного мира предполагает импотенцию. Как только слово обретает потенцию, тут же возвращается средневековье со всем своим фанатизмом и тащит еретика в тюрьму и на плаху. Язык доктора Яна Есениуса отсекли клещи палача. Но есть много способов, как и без клещей заставить замолчать язык правды. В чешских землях, к сожалению (к огромному сожалению), во все времена процветает убогость высшего ранга, то есть запоздалый «героизм». Выскочки появляются там, где давно уже нет никакой угрозы. Бесполезные пустые жесты, над которыми даже не хочется смеяться. Эти «наши» выскочки принципиально не противятся настоящему злу. Их достижения мизерны, и, главное, за это их не похвалит тот, перед кем они стараются выслужиться. Что творится в голове у пирата Гржиба большинству граждан нашей страны безразлично. Пусть это останется на его совести, но пусть он держит все это исключительно при себе и отвечает только за себя, пирата Гржиба. Так что пришло время, чтобы его барка подняла заржавевший якорь, отчалила с корабельной свалки в пражской мэрии и поплыла в другие, более безопасные для Праги и всей нашей страны, воды. Лучше всего плыть по Влтаве в Эльбу, а оттуда в Гамбург, а потом еще дальше и дальше — вместе с «Летучим голландцем» к самому полюсу…