Протест пошел. Но куда? Пять вопросов о волне митингов – 2019
14 августа протестам в Москве из-за недопуска независимых кандидатов на выборы депутатов Мосгордумы исполнился месяц. Каждую субботу горожане выходят на улицы – как в Париже. Несмотря на полчища выпущенных против них силовиков и перспективу административных и даже уголовных статей. 1. Почему в Москве начались волнения? После побед оппозиции на муниципальных выборах в 2017 году ожидалось, что выборы в Мосгордуму в 2019-м будут проходить увлекательно. Но никто не думал, что настолько. – Первоначальный замысел московской мэрии состоял в том, чтобы посредством большого количества прилично выглядящих самовыдвиженцев сформировать городской парламент, не ассоциирующийся с утратившей популярность партией «Единая Россия», – говорит политолог, доцент Института общественных наук РАНХиГС Екатерина Шульман. – И этот план на различных этапах ломался под влиянием куда более радикального, чем предполагали политические менеджеры мэрии, изменения общественных настроений. Когда риски неправильного развития событий на выборах возросли, они решили позвать на помощь силовиков, сказав, что здесь заговор, иностранное влияние и вот-вот произойдет «оранжевая революция». Участник и организатор множества протестных акций, координатор «Левого фронта» Сергей Удальцов уверен: революционная ситуация в Москве создана искусственно. – Идет борьба за преемственность власти после Путина, – поясняет он. – Цели – ослабить позиции Собянина как одного из возможных преемников, а также проверить возможности либеральной оппозиции и заодно ее репрессировать, что сейчас и происходит. По моей информации, московские власти планировали регистрировать многих независимых кандидатов. Но затем администрация президента навязала им сценарий недопуска. То, что это повлечет протесты, было предсказуемо. Все нюансы мы знать не можем, но понятно, что в игру включились все башни Кремля. Власти, видимо, думают удержать протест под контролем. 2. Что стоит за решением применить силу? – Силовое сообщество, у которого много голов и рук и в каждой руке – дубинка, вцепилось с очень большим энтузиазмом в этот повод, чтобы достичь своих целей, – констатирует Екатерина Шульман. – Чтобы доказать федеральному центру, что они не только участвуют в коррупционных схемах, но и защищают родину от врага. Чтобы отодвинуть от рычагов политического управления московскую мэрию и мэра Москвы. Говоря прямо – просто захватить власть в городе. Что будет в среднесрочной перспективе, мало кого волнует. Сейчас продолжается репрессивное творчество под девизом «Кто во что горазд». Каждый старается не отстать от соседа в этом «фестивале шашлыков». Они не имеют никакого плана – у них никогда его не бывает. Однако, как отмечает политолог Валерий Соловей, репрессии не снизили готовность к протесту, напротив – увеличили градус поддержки протестующих среди москвичей. В этом с ним согласна и Екатерина Шульман. – Пока репрессивная активность находится в привычных нам рамках, – продолжает она. – Действительно новое здесь – уровень гражданской самоорганизации. Новое – это граждане. Они демонстрируют переход количества в качество, готовность и умение взаимодействовать, помогать друг другу, мгновенно образовывать структуры, которые делятся информацией, находят пострадавших, распределяют правовую помощь, обнаруживают, кто где сидит. 3. Может ли власть пойти на уступки? Снятые с выборов кандидаты предлагали решить конфликт путем отмены или переноса выборов – тщетно. – Пока делается все, чтобы показать, что уступки невозможны, – отмечает Екатерина Шульман. – Понятно, что никого из отвергнутых кандидатов 8 сентября в бюллетенях не будет. И это не решает проблему, это открывает новую – проблему протестного голосования. Что касается протестной активности, то она – вещь малопредсказуемая. В отличие от протестных настроений, о которых можно с уверенностью сказать, что они не снизятся. Общественные настроения объективно обусловлены, устойчивы и долгосрочны. – В ситуации, когда заведены уголовные дела, идут аресты и планируется внеочередное заседание Госдумы и СФ по вопросу иностранного вмешательства в выборы, отступление для власти будет очень проблематичным, – соглашается с Екатериной Шульман Сергей Удальцов. – Получится, что они проявят слабость. 4. Как будет развиваться ситуация? – Протесты могут затухнуть так же внезапно, как они возникли, – говорит Екатерина Шульман. – А могут продолжаться с затуханием или нарастанием. Лозунг «Допускайте кандидатов к выборам» уже невозможен, потому что очевидно, что они не допущены. Это может как деморализовать, так и активизировать людей. Как бы то ни было, я бы ожидала еще достаточно больших митингов и попыток гражданских властей вернуть себе хотя бы часть полномочий, которые уплыли у них из рук. Еженедельное побоище в Москве показывает, что власть не справляется. Голосование 8 сентября эксперты называют естественной гранью происходящего. – Судя по всему, оно будет протестным, – полагает Екатерина Шульман. – Потом можно протестовать по поводу итогов выборов, но дальше неизбежно наступит какое-то затишье. Если, конечно, больше ничего не случится. Валерий Соловей считает, что массовым протестам – быть. – У меня крепнет ощущение, что уже осенью этого года они выйдут на самоподдерживающуюся траекторию, – делится политолог. – Хворост недовольства высох. А власть упорно подносит к нему спичку. Сергей Удальцов не исключает даже революции. – У протестного движения пока еще нет масштабной коалиции, как в 2011–2012 годах, но если все будет и дальше развиваться, возможно ее появление, – полагает он. – Тогда эти протесты продолжатся и после 8 сентября, а это может привести к действительно глобальным политическим событиям. Вплоть до революционного сценария. Удальцов предлагает пользоваться ситуацией. – 8 сентября нужно активно голосовать, – продолжает политик. – Оппозиционных кандидатов много и в Москве, и в регионах – от той же КПРФ. Можно сильно ослабить позиции ЕР. Проблемы у власти в любом случае будут – они сами их породили. Политик Алексей Навальный как вариант предлагает «умное голосование» – когда избиратели по договоренности отдают свои голоса одному кандидату, а не распыляют их, тем самым невольно подыгрывая власти. 5. Почему молчит Путин? С 14 июля и по настоящее время президент Путин никак не реагировал на происходящее. Высказался только его пресс-секретарь. – Мы считаем абсолютно недопустимым несоразмерное применение силы со стороны представителей органов власти и считаем абсолютно оправданными действия правоохранителей в пресечении общественных беспорядков, – парадоксально заявил Дмитрий Песков. – Для Путина сейчас выгодно сделать вид, что это чисто московская проблема, – полагает Сергей Удальцов. – Собянина с Горбуновым в случае чего можно сделать главными козлами отпущения. С другой стороны, грядет заседание Госдумы, и федеральным властям, пусть и в своем не совсем адекватном ключе, придется реагировать на протесты. – Механизм демократии – это коммуникация между властями и населением, – отмечает политолог Дмитрий Орешкин. – И эта коммуникация теперь сведена к одной простой прямой линии, сильно напоминающей палку или дубинку, которая только и способна, что бить сверху вниз. Кратко Политологи о московских протестах: Александр Кынев: «50+ тысяч (на митинге 10 августа. – Ред.) – это колоссально. Те, кто что-то недовольно бухтит, или работают на пропаганду, или что-то не понимают». Алексей Макаркин: «Впервые после 2012 года протест стал модным и престижным». Константин Калачев: «Не раскачивайте «Титаник» – он еще от берега не отошел». Евгений Минченко: «Не мешайте, я в отпуске». * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №31-2019 под заголовком «Протест пошел. Но куда?».
